Перестала отвечать на звонки, смс, не искала встреч, удалила все контакты, удалила часть меня во мне же. И то, что раньше было табу для других, стало табу для меня. Она больше не позволяла звонить ей и писать. Она больше не позволяла быть рядом. Она запретила себе любить меня.
Это уже не просто игра, в которой я проиграл, это была моя жизнь, которую я потерял…
На землю опустилась ночь…
Ночь… время, когда нет суеты. Время откровенности, время свободы и полёта души, время сбрасывания масок и ролей, время истины… Время сновидений, время грёз, время исполнения желаний… Время любви, время страсти, время вдохновения…
Как она многолика и каждый раз не похожа на предыдущую.
Я – это она, она – это я.
Ночь… Её можно слушать, как музыку; читать, как книгу; чувствовать, как родственную душу…
(с) Её Мир
После 12 лет совместной жизни моя жена пожелала, чтобы я пригласил другую женщину на обед и в кино. Она сказала мне: «Я люблю тебя, но знаю, что и другая женщина любит тебя, и хотела бы с тобой провести время».
Другая женщина, которой моя жена просила уделить внимание, была моей мамой. Она была вдовой уже на протяжении 19 лет.
Связь основывается не на том, сколько времени мы проводим с кем-либо и не на том, чем мы занимаемся. Связь всегда основана на качестве присутствия.
Вот почему мы влюбляемся в людей, которые заставляют нас чувствовать себя живыми: на каком-то уровне мы все отчаянно хотим больше присутствовать в настоящем.
В ту самую дверь, которую всегда открывала ключом, с самого первого дня, когда в нее переехала.
Конечно, там был звонок, но им почти никогда никто не пользовался.
На столике в маленькой кухне обычной хрущевки стояли электронные часы. Зеленые крупные цифры показывали пять пятьдесят девять. Еле слышным электрическим щелчком девятка превратилась в ноль и запищал будильник установленный на шесть часов. В это же самое время раздался свист закипающего чайника, который все нарастал. В кухню вошел человек. Крепкий старик на вид был не старше семидесяти. Седые, густые волосы были слегка растрепаны. Из под по-прежнему черных, широких бровей, смотрели карие глаза.