Аист, что взялся меня подбросить до родительского дома, оказался жутко косоглазым. Выронил у детского дома, курица щипаная. И сразу всё пошло наперекосяк.
К сорока годам, правда, выкарабкался я из той ямы, в которую забросила меня придурковатая птица.
Дом построил, жену завел, машину – подержанную – купил. Осталось что-то посадить и кого-то вырастить.
Май прекрасен и дарит подарки. Цветы, птиц, голого мужчину на балконе…
Когда я вышла с тазиком мокрого белья, услышала робкое: «Здрасте» и, оглянувшись, увидела его — молодого, робкого, в одних трусах — я возвела очи к небу и сказала небесам «Спасибо».
Парень, наоборот, благодарить не стал и лишь вжался в стенку.
— Можно я у вас тут постою? — с надеждой спросил он.
А полюбят тебя, конечно же, не за пресс, не за пышную грудь, не полюбят за стройные ножки. А полюбят за фразу «как будто попутал бес», и на пальчике шрам. И за родинку ту на ладошке.
За твой запах родной, за твой сонный и спутанный голос, за смешной завиток, за мурашки в его руках. Ведь полюбят тебя не за длинный, красивый волос, не за платье Chanel, не за лоск на твоих губах.
Ведьма проснулась утром с головной болью – в спальне было жарко, родимый временами похрапывал, а на рассвете под окнами устроила разборки стая бродячих собак, и от шума не спасали даже стеклопакеты.
К тому же, просидев до трёх часов над проектом, вставать, несмотря на выходной, пришлось в девять – планы были наполеоновские.
Ещё не осень, но уже не лето. В руках дождя — серебряная флейта настроена в тональности минор. Треск маршей предъявляет ноту блюзам, благоухает яблоком, арбузом и звери проверяют крепость нор. Кленовый лис, орешниковый заяц. Смотри на них, покуда показались, покуда ветер раскрутил волчок. В листве дробится солнце на фрагменты. У времени такие аргументы, что ты почти бессилен, дурачок.
В деревне жила женщина сорока с лишним лет и с шестью детьми.
Причём старшая дочь уже сама родила ребёнка, а младшие ещё в школу не пошли. Все как-то трагично было: у женщины муж попивал и погиб – утонул по пьяному делу. А дочь муж бросил и подался в город. Вся эта не больно счастливая семья жила в старой избе в бедности. От безысходной жизни женщина начала попивать. Работала, а вечером выпивала немного. На много денег не было.