Неоконченная картина

Света сидела в саду и любовалась цветопадом, так про себя она назвала эту небывалую красоту когда, с вишен облетали белоснежные лепестки при каждом дуновении ветра. Это было божественно красиво, ярко зеленая трава и белые лепестки цветов вишни. Падали даже целые цветы. Она присмотрелась, а это забавлялись мелкие разбойники воробьи, клевали цветочек и он, целенький, кружась, падал на зеленый ковер травы. Она похлопала в ладоши, воробьи, весело чирикая, стайкой улетели на другое дерево. Деревьев было много. Целый вишневый сад. Света с восторгом подумала: «Наверное, так выглядит чеховский вишневый сад или рай».

С работы вернулся муж. Надо было идти готовить ужин и готовиться к предстоящему дню рождения. Свои день рождения Света не очень любила. Слишком много суеты, ей всегда хотелось в этот день поехать в маленький ресторанчик с Германом. Заказать вкусный ужин на двоих со свечами с бутылочкой шампанского и тихой душевной музыкой. Просто насладиться моментом, улыбаясь друг другу и даже не разговаривая. За годы замужества все было рассказано, все сто раз обговорено, разложено по полочкам. В этот вечер ничего не говорить о планах. Планы на жизнь что их строить?! Надо строить жизнь, а она очень интересная.

Света встала с лавочки и прошла в дом. Муж отказался от ужина, выпил кофе, закурил сигарету и спросил Светлану, какой подарок она хотела бы получить в свой день рождения. Взгляд её упал на картинку, лежащую на краешке стола. Там была нарисована женщина, такая вся солнечная, порывистая, вдохновленная весной, солнцем, цветами. Цветы были в руке, на заднем плане и по краю её легкого платья, казавшегося сотканного из воздуха. И Светлана ответила:

– Очень хочу, чтобы в подарок ты мне нарисовал эту картину. Я её повешу у нас в спальне, как символ весны, любви, цветения и обновления. Я её буду предавать детям по наследству как память о нас.

– А что, хорошая идея! Только несколько неожиданная. Надо было раньше мне об этом сказать. Надо время, чтобы её нарисовать.

– А ты начни, просто начни. Потом все пойдет своим чередом, каждый день по несколько минут, несколько новых мазков и она будет готова. У нас времени – длинною в жизнь…

– Хорошо, загрунтую и начну делать наброски карандашом.

– Это будет незабываемый подарок не только мне, но и всей нашей семье.

О желании отметить день рождения наедине с Германом Светлана не рискнула попросить. Её Гера очень любил шумные компании, в которых он выступал всегда в главной роли. Он любил петь, танцевать, быть душой компании. Даже в свой день рождения она предоставила ему право решать, как лучше отпраздновать, чтобы родственники и коллеги не огорчились, что их не пригласили или обошли вниманием, а главное, чтобы ему понравилось.

Отшумел не один её день рождения. Светлые волосы его Светланки поседели, голубые глаза потускнели, в уголках рта появились первые морщинки. Да и Герман уже не был тем бравым парнем, побаливала спина, давало знать о себе давление, русые волосы поредели, сеть морщинок, как лучи солнца, легли возле глаз. А картина всё стояла в углу комнаты, обтянутая холстом, загрунтованная, в карандашном наброске. Гера так и не приступал к дальнейшей работе, сославшись то на усталость, то на загруженность или просто лень.

Света не убирала картину на чердак, а каждый раз смахивала заботливо с неё пыль, думала, что пойдет на пенсию её Герман, времени будет много и он дорисует картину. Иногда ей хотелось взять краски и самой дорисовать эту картину. Но она все надеялась, что однажды она увидит картину не в карандаше, а в красках. Что он сделает это для неё. Зачастую Герман стал приходить с работы раздраженный и злой. Объясняя всё неприятностями по работе.

Был август… Было божественно тихо в августовском саду. Тихо падали наливные яблоки в слегка пожелтевшую траву. Вечерело. Огромный шар солнца закатился за гору, появились первые звезды. Светлана после работы сидела в саду и наслаждалась мелодией стрекочущих кузнечиков, далеким уханьем совы, отзвуками музыки молодежной дискотеки. Чашечка кофе в её руке давно остыла, в дом идти не хотелось. Её сковывало одиночество. Дети выросли и разъехались. У них свои семьи. Муж задерживается на работе…

Вот скрипнули ворота, машина въехала во двор. Светлана прошла во двор встретить мужа. Он быстрым движением вытащил из машины, как ей показалось в темноте, какие то свертки. Прошел в дом включил свет, развернул свертки, это были клетчатые сумки. Он быстро проговорил:

– Я ухожу от тебя! Я приехал за вещами. Что мне взять?

– Бери все, что хочешь, – ответила Света и прошла на кухню, села в кресло, укуталась в плед и стала наблюдать, как Герман метался по дому и складывал вещи.

Когда вещи были упакованы. Он спросил:

– Можно я возьму фотографии детей, которые стоят в кабинете, в рамках?

– Бери, о них ведь не надо заботиться, помогать, быть рядом в горе и в радости, это ведь просто фото. Как все просто, – спокойно ответила Света.

Она посмотрела в его глаза, в них не было ни любви, ни боли, не состраданья, ни совести, ничего кроме злобы. Она поняла, что его ждет другая жизнь, другая женщина и нет никой силы, которая бы могла его остановить. Она протянула на прощанье руку, он пожал ей руку и уехал навсегда.

Утром она печально смотрела на неоконченную картину. Она о ней не забыла, она её обязательно дорисует сама. Красиво солнечными красками, чтобы она была, чтобы подарить её своим детям, внукам. Рисовал отец, продолжила мать. Жизнь продолжается. И ты всегда рисуй весну…

Mistika