Зимнее письмо Наташе

Здравствуй, моя Наташа, девушка-полумиф.
В день, когда снег заносит Александрийский столп,
Снова пишу письмо я, так и не получив
Ни одного ответа на предыдущих сто.

Ставим зиме диагноз: снег и ОРВИ.
Если тебе вдруг станет холодно невзначай,
Значит, февраль на свете, где от былой любви –
Что остаётся? – привкус, гадкий, как Lipton-чай.

Значит, лечись настойкой и переменой мест.
Это совсем не сложно, главное, не простыть.
Как некто цезарь молвил, «алеа якта эст»:
Вот тебе зажигалка – на, поджигай мосты.

Вижу тебя так ясно, будто бы наяву:
Шумный перрон вокзала; всюду, конечно, снег.
Вот ты стоишь, сжимая, скажем, билет в москву,
И обещаешь небу всё «позабыть навек».

Страсть к задушевным фразам – это, поверь, беда.
Не говори «навеки», слово назад возьми.
Знаешь, моя Наташа, вечность – она всегда.
Это как на Литейном пробки часам к восьми.

Всё в этом мире, впрочем, сводится к одному:
Выплыть со дна наверх и заново лечь на дно...

Что же, моя Наташа. Вот и конец письму.

Жаль, ты не существуешь. Я бы сводил в кино.

Кукурме