Зимнее письмо Наташе

Здравствуй, моя Наташа, девушка-полумиф.

В день, когда снег заносит Александрийский столп,

Снова пишу письмо я, так и не получив

Ни одного ответа на предыдущих сто.

Ставим зиме диагноз: снег и ОРВИ.

Если тебе вдруг станет холодно невзначай,

Значит, февраль на свете, где от былой любви –

Что остаётся? – привкус, гадкий, как Lipton-чай.

Значит, лечись настойкой и переменой мест.

Это совсем не сложно, главное, не простыть.

Как некто цезарь молвил, «алеа якта эст»:

Вот тебе зажигалка – на, поджигай мосты.

Вижу тебя так ясно, будто бы наяву:

Шумный перрон вокзала; всюду, конечно, снег.

Вот ты стоишь, сжимая, скажем, билет в москву,

И обещаешь небу всё «позабыть навек».

Страсть к задушевным фразам – это, поверь, беда.

Не говори «навеки», слово назад возьми.

Знаешь, моя Наташа, вечность – она всегда.

Это как на Литейном пробки часам к восьми.

Всё в этом мире, впрочем, сводится к одному:

Выплыть со дна наверх и заново лечь на дно...

Что же, моя Наташа. Вот и конец письму.

Жаль, ты не существуешь. Я бы сводил в кино.

Кукурме