Ей было сто лет. А ему сто три года...

Ей было сто лет. А ему сто три года. 
Их встречи случались в любую погоду 
И чаще всего почему-то по средам. 
Он просто звонил, говорил: «Я приеду?» 

Вот как-то по средам всегда приезжалось. 
И даже когда вдруг она простужалась, 
Встречались они, несмотря на простуду, 
Поскольку она обещала: 

«Не буду дышать на тебя!», 
Но, хоть это ужасно, дышала. 
Никак не могла надышаться. 
И даже — друг друга они целовали… 

К ним мальчик в кафе выходил со словами: 
«Садитесь, ваш столик сегодня свободен!» 
И это случалось при всякой погоде, 
И всё отступало — дела и болезни… 

Ведь каждая встреча могла быть последней: 
Сто лет и три года, конечно, не шутки. 
Они не хотели терять ни минутки. 
Объятия — много теплее, чем пледы. 

Они были счастливы каждую среду. 
В сто лет как-то глупо влюбляться, жениться. 
Но годы бежали от них вереницей. 
Объятия — много теплее, чем шали. 

Встречались они… И дышали… Дышали…

Марта Валешевска